Татьяна Романова - В погоне за «Босфором»
– Боюсь, что при такой конкуренции мне будет сложно даже приблизиться к Надежде Александровне, и если она еще никому не обещала мазурку, позвольте мне стать ее кавалером на этот танец.
– Я не принимала приглашений, – тихо ответила Надин.
Она положила руку на локоть своего «жениха». Интересно, зачем ему понадобилось изменять планы? Они медленно продвигались к середине зала.
Решив, что Ордынцев просто решил показать императрице-матери, как ее «совет» принят к действию, Надин совсем успокоилась. Тем сильнее оказался удар – сказанные между делом слова:
– Сударыня, прошу вас оказать мне честь и стать моей женой. Как вы думаете, времени на размышление до конца мазурки для вас достаточно?
Надин показалось, что пол у нее под ногами закачался, она непроизвольно вцепилась в рукав своего кавалера и почувствовала, как тот замедлил шаг.
– Вы сможете танцевать? – тихо спросил он, и Надин услышала заботу в его голосе. – Может, лучше вернуться к вашим дуэньям?
– Только не это, – ужаснулась Надин. – Танцуем!
Ордынцев подвел ее к свободному месту. Впереди них стояла дама в ярко-алом платье, ее партнер оглянулся на звук шагов, и Надин узнала одного из своих поклонников, князя Голицына.
– Надежда Александровна, очень рад вас видеть! – воскликнул тот и суховато кивнул кавалеру Надин: – Ордынцев!
– Приветствую, – коротко ответил князь, и Надин заметила, как раздраженно дернулись уголки его губ.
Она даже не успела спросить себя, в чем дело, поскольку тут же получила ответ. Дама в алом наряде обернулась… и на вишневых губах Ольги Нарышкиной расцвела сияющая улыбка.
– Здравствуйте, князь, – нежно сказала она, демонстративно не замечая Надин.
Ситуация сложилась откровенно оскорбительная – получалось, что, сделав предложение, Ордынцев поставил Надин рядом со своей любовницей. И что же теперь делать? Повернуться и уйти? Но в присутствии царской семьи это было немыслимо. К счастью, зазвучала музыка, и пары заскользили по паркету. Надин привычно крутилась в сложных и ритмичных фигурах, Ордынцев оказался прекрасным партнером, он легко вел ее, безукоризненно выполнял все шаги, а когда опустился на одно колено, так посмотрел ей в глаза, что Надин сразу поняла намек. Так же, как и другие дамы, она скользила вокруг своего кавалера, но только для нее одной мужчина преклонил колено с особой целью. Она поняла, почему Ордынцев выбрал мазурку, а не вальс, и что бы там ни думала красавица Нарышкина, предложение делали Надин.
– Ну, так как? – тихо спросил Дмитрий, вновь встав рядом. Он перехватил ее пальцы, выполняя очередную фигуру, и вопросительно глянул в глаза.
Оба знали, что она должна ответить, но Надин никак не могла произнести эти слова. Даже английский герцог, встретивший ее впервые в жизни, мгновенно проникся к ней симпатией, а этот моряк видел в ней лишь решение своих проблем.
«Но ведь и он для меня – тоже решение проблем, неизвестно, кто кому больше нужен».
Вспомнилось оплывшее лицо Печерского и его наглая усмешка, и острое чувство унижения кольнуло сердце. Надо решить проблему до того, как этот мерзавец станет марать ее имя. Райской птичкой порхала Надин в руках своего кавалера, а он молча ждал ее ответа. На последних тактах мазурки она все решила:
– Я хочу, чтобы мы обвенчались через три дня. Свадьбу сделаем очень скромной – только для своих, а на балу у герцога Девонширского вы представите меня обществу как вашу княгиню.
– Согласен, – кивнул Ордынцев. – Договорились!
Глава 20
Они договорились!.. Софья Алексеевна, как сквозь сон, слушала речь мужчины, просившего руки ее дочери. Жених был выдержан, безукоризненно вежлив и холоден как лед. Неужели этот красавец вообще не испытывает никаких чувств? Как можно говорить о ее Надин с таким трезвым безразличием? Ордынцев уже дал краткий отчет о размерах своего громадного состояния, а сейчас явно намекал, что в приданом не нуждается. Считает Чернышевых нищими? Да что это он себе позволяет?!
– Позвольте, сударь, – возмутилась Софья Алексеевна, – моя дочь не девчонка с большой дороги, она – дочь и внучка графов, поэтому Надин получит все, что завещал ей отец, и то, что планировала выделить к ее свадьбе бабушка.
– Как будет угодно вашему сиятельству, – равнодушно пожал плечами Ордынцев. Ни один мускул не дрогнул на его лице, хотя Софья Алексеевна не сомневалась, что он почувствовал ее отвращение.
Похоже, что ее чувства поняли и остальные, поскольку тетка поспешила вмешаться:
– Давайте поговорим спокойно, – предложила она. – Князь, вам придется простить некоторую нервозностьь, с какой мы все воспринимаем случившееся, причина – в нашей сложной ситуацией.
Ордынцев выгнул бровь и поинтересовался:
– Мария Григорьевна, вы имеете в виду августейшее внимание к нашей судьбе? Действительно, ситуация необычная, и можно сказать, что безвыходная.
– Вот именно, что безвыходная, – поддержала его Софья Алексеевна. – Я должна дать согласие на брак моей девочки с человеком, которому она глубоко безразлична. Поймите чувства матери, я своим дочерям хотела счастья.
– Сонюшка, никто и не говорит, что Надин будет несчастлива в этом браке, – кинулась вновь спасать положение старая графиня, – я знала семью князя, сын похож на своего отца, а тот был прекрасным человеком и очень любил свою супругу.
– Благодарю за лестное сравнение, – чуть улыбнулся Ордынцев, и тут же став серьезным, обратился к будущей теще. – Ваше сиятельство, не нужно требовать невозможного. Жизнь все расставит по своим местам. Мое предложение – максимум того, что я могу дать. В вашей власти – принять его или отвергнуть. Вам нужно время на размышления?
Графиня заколебалась. Она прекрасно осознавала, что ситуация для ее семьи абсолютно однозначная, а если она пойдет против воли вдовствующей императрицы, пострадают и дочери, и сын, но принести одно свое дитя в жертву ради остальных она тоже не могла. Графиня бросила затравленный взгляд на тетку, а потом и на подругу.
– Что мне делать? – прошептала а она, обращаясь к обеим.
– Давайте спросим Надин, – предложила Кочубей. – Я сейчас приведу ее.
Софья Алексеевна поняла, что подруга предвидела ее колебания, потому что за дочерью идти не пришлось: Надин ждала в коридоре. Она вошла в гостиную, опустив глаза, сделала изящный реверанс и так же скромно присела в кресло у окна. Солнечный свет мелкими бликами заиграл на черных волосах и позолотил косынку в вырезе белого платья. Надин была милой и домашней, такой, какой Софья Алексеевна любила ее больше всего, и это сокровище нужно было отдать человеку, который совершенно не был его достоин. Графиня уже собралась объяснить дочери, что не хочет делать ее разменной монетой в играх царского двора, когда заговорила Кочубей:
– Надин, князь просил твоей руки. Он уже изложил нам свои планы по поводу вашего брака. Дмитрий Николаевич предлагает отказаться от тех средств, что тебе выделит семья, а сам готов обеспечивать жене самый роскошный образ жизни. Я так поняла вас, ваша светлость?
– Совершенно верно, – невозмутимо подтвердил Ордынцев. – Я предлагаю пятьдесят тысяч в год на туалеты, столько же на личные расходы моей жены, а во вдовью долю передаю ей Апраксино – большое подмосковное имение – и дом на Неглинной.
– Очень щедрое предложение, – подтвердила Мария Васильевна, переглянувшись со старой графиней. – Что ты думаешь, Надин?
Девушка чуть помолчала, а потом подошла к матери и поцеловала ей руку.
– Мамочка, я согласна стать женой князя Ордынцева, прошу вас, дайте и вы свое согласие.
– Но ведь потом будет поздно, – прошептала Софья Алексеевна, глядя в синие глаза своей дочери. – Подумай хорошенько.
– Я уже все взвесила, – так же тихо ответила ей Надин, – пожалуйста, примите предложение.
Софья Алексеевна вздохнула и подняла глаза на невозмутимого «жениха». Такой зять был ей явно не по душе, но куда теперь деваться? Приняв неизбежное, графиня объявила::
– Князь, от имени своей семьи я принимаю ваше предложение, сделанное моей дочери. Ваши условия меня устраивают. В приданое Надежде предназначено село Павлово, оно находится в двадцати верстах от Москвы по Калужскому тракту.
– Я даю за внучкой пятнадцать тысяч и семейные драгоценности, – вступила в разговор графиня Румянцева, – а после моей смерти она унаследует одно из моих поместий во Владимирской губернии.
– Благодарю, – поклонился Ордынцев. – Я пришлю к вам поверенного с проектом брачного договора, мне хотелось бы подписать его как можно быстрее.
– Зачем спешка? – удивилась Софья Алексеевна.
– Ваша дочь выразила пожелание обвенчаться через три дня, то есть девятого сентября, а на следующий день быть представленной обществу в качестве моей княгини на балу у герцога Девонширского.
